Ее образ - главное вдохновение сезона. Сиенна Миллер играет ее в фильме «Factory Girl», Муза 60-х Эди Седжвик вернула себе статус it-girl номер один.
Ее таланты можно перечислить по пальцам одной руки, а ее достижения, да и жизнь в целом, если смотреть здраво, в наше целеустремленное время вызывают усмешку - пара съемок для журналов, несколько андеграундных кинокартин, не требующих особо изощренного актерского мастерства, много вечеринок и в конце концов смерть в 28 лет от передозировки. Она -эта блондинка с короткой стрижкой, it-girl Нью-Йорка бурных шестидесятых, воплощающая образ революционного времени, и девушка, которую чаще всего вспоминали дизайнеры в коллекциях осень-зима 2006/2007.
Будущая муза Энди Уорхола и Боба Дилана, Эди Седжвик родилась в апреле 1943 года в Санта-Барбаре, штат Калифорния. Незадолго до рождения Эди на ранчо Седжвиков нашли нефть, и ее без того по американским меркам аристократическое семейство стало еще богаче. Отец Эди, Фрэнсис, пережил маниакально-депрессивный психоз до того, как женился на Элис Делано Де Форест, и его психиатр настоятельна рекомендовал паре не иметь детей.
Фрэнсис и Элис ухитрились нарожать восемь человек. Эди была предпоследней девочкой. К 1962 году Эди, страдающую анорексией, впервые положили в психиатрическую больницу, к концу пребывания там она забеременела и сделала аборт (об отце ребенка ничего не сообщается). В 21 год она вступила в права наследования всего, что оставила ей любимая бабушка. Она переехала в Нью-Йорк, в 14-комнатную квартиру бабушки на Парк-авеню, гоняла по городу на сером «Мерседес», закинувшись кислотой; разбив его, она стала передвигаться исключительно на лимузинах.
В январе 1965-го друг Эди привел ее на «Фабрику» Энди Уорхола. Они были очарованы друг другом с первого взгляда. Эди стала проводить на «Фабрике» почти все время. Уорхол заявил, что откроет в Седжвик «бедную богатую девочку» и сделает ее королевой «Фабрики» Энди снимал Эди в своих бесконечных фильмах («Винил», «Кухня», «Девушки из Челси» и другие), они вместе блистали в обществе; в этот период Эди часто называла себя «миссис Уорхол». Они были вместе немногим больше года; некоронованные король и королева Манхэттена, с созвучными именами, одинаково подстриженными обесцвеченными волосами, в одинаковой серебристой одежде.
Союз прохимиченной богатой блондинки и феноменального чешского интеллигента стал квинтэссенцией новой культуры, символом поп-арта. Если сейчас компании рвут контракты с моделью, когда ее застают с белым порошком и свернутой в трубочку купюрой, то наркотическая зависимость Седжвик скорее прибавляла ее образу модной «богемности».
Легендарная Диана Вриланд, тогда редактор американского Harper"s Bazaar, носила Эди на руках; она говорила, что «у наркоманов чудесная кожа». Эди стала иконой стиля - короткие платья, черные колготки, длинные серьги, подведенные глаза и короткие белые волосы копировали тысячи девушек, желавших стать ближе к искусству.
Как раз в то время в жизни «Фабрики» появляется группа The Velvet Underground, и Лу Рид по просьбе Уорхола пишет песню об Эди - Femme Fatale; ее поет Нико. Но Эди интересует несколько другая музыка: в начале 1966-го она познакомилась с Бобом Диланом - и влюбилась в него. По общему мнению, песни Just Like A Woman и Leopard-Skin Pill-Box Hat были написаны для нее. Дилан обещает сделать из нее большую певицу и актрису, если она перестанет быть «придатком» Уорхола. Эди объявила Уорхолу, что она уходит с «Фабрики»; это событие было отмечено громкой публичной ссорой в ресторане. Кстати, очевидцы высказывали предположение, что Уорхол и его «Фабрика» во многом существовали на деньги славного семейства Седжвик. Так или иначе, но в 1966-м Эди Седжвик оставила Энди Уорхола - и это стало не концом «Фабрики», а началом конца самой Эди.
К концу того года она плотно сидела на кокаине и героине. Наследство было практически растрачено, и она начала таскать из дому и продавать фамильный антиквариат.
В октябре 1966-го Эди заснула в квартире с зажженными свечами - квартира сгорела, она сама попала в больницу с ожогами спины, рук и ног. Возвращаться ей было некуда, и из больницы она поехала в отель «Челси» к другу Дилана и своему любовнику Бобу Ньюуирту, от которого зависела, как от наркотиков. Когда Ньюуирт ее бросил, Эди спала с кем попало за героин, приходила на «Фабрику» к Уорхолу просить денег, попадала в тюрьму, все больше времени проводила в лечебницах.
К 1968-му почти не могла говорить; увидев брата, приняла его за своего любовника. В июле 1971-го Эди вышла замуж за товарища по реабилитационной клинике Майкла Поста; через пару месяцев она появилась на фэшн-показе во всем блеске, покрутилась перед камерами; придя домой приняла из рук мужа положенную порцию снотворного легла спать. Утром коронер зафиксировал смерть от передозировки.
Сейчас, гладя на фотографии этой очень худой, одетой во все черное девушки (Эди всю жизнь страдала анорексией), уже трудно поверить, что именно она была «party goddess», главной музой свингующих шестидесятых. Ведь главный талант Эди оказался эфемерного свойства: «она была светом, вдыхала в окружающих ее людей жизнь», как говорил кто-то из ее «фабричных» друзей. Джордж Хикенлупер, режиссер фильма «Девушка с «Фабрики», где Эди играет Сиенна Миллер, говорит, что для него история Эдди - это типичная «американская трагедия»: «У американцев вырос такой культ знаменитостей, потому что они не находят дома достаточно любви и ищут ее во внешнем мире».
И несмотря на то, что ее судьбу не назовешь счастливой, Эди Седжвик и сегодня - героиня и объект для подражания, ведь тысячи людей любят веселье, наркотики и людей искусства, но мало кому удается своей любовью повлиять на мир, как это сделала Эди Седжвик, девушка с «Фабрики».
[
Хотя фильмы Уорхола не имели коммерческого успеха и редко показывались вне Фабрики, но, поскольку популярность Седжвик возрастала, серьёзные авторитетные издания начали печатать статьи о её появлениях в фильмах Уорхола и о ее необычном стиле, выражавшемся в сочетании чёрных трико, мини-платьев и огромных серёжек, свисающих до плеч. Кроме того, Седжвик обрезает свои волосы и окрашивает их (натурально-шоколадные) серебряным спреем, добиваясь платинового блонда. Уорхол окрестил Эди его «Суперзвездой», а в прессе появляются фотографии, где они запечатлены вместе на выходах в свет.
В течение 1965 года Седжвик и Уорхол сделали вместе ещё несколько фильмов: «Внешнее и внутреннее пространство», «Тюрьма», «Льюп» и «Девочки из Челси». Однако, к концу 1965 года их отношения ухудшились, и Седжвик попросила Уорхола больше не показывать ни один из её фильмов и даже удалить из фильма «Девочки из Челси» кадры с её участием. Сцены с Эди были заменены на сцены с Нико , с цветными огнями, спроектированными на её лице и музыкой The Velvet Underground, играющей на заднем плане. Кадры с Седжвик должны были войти в фильм «Полдень».
Считается, что «Лупе» (картина о трагической судьбе актрисы Лупе Велес) - это последний фильм, снятый Уорхолом вместе с Эди, однако Седжвик позже снялась в картине «История Энди Уорхола» с Рене Рикардом в 1966 году, то есть на следующий год после съёмок «Лупе». «История Энди Уорхола» так и осталась необнародованной картиной, показанной лишь однажды на «Фабрике». В фильме показывается Седжвик с Рикардом, пытавшимся спародировать Уорхола. Этот фильм, видимо, был потерян или уничтожен.
Боб Дилан и Боб Ньювирт
Покинув круг общения Энди Уорхола, Седжвик поселилась в отеле «Челси», где сблизилась с Бобом Диланом . По слухам она была вдохновительницей оригинального альбома Дилана 1966 года «Blonde on Blonde», его песни Just Like a Woman и хита Leopard-Skin Pill-Box Hat. Это также значило, что фраза «ваша дебютантка» из песни «Stuck Inside of Mobile with the Memphis Blues Again» относилась к ней. В конце концов друзья Дилана убедили Седжвик подписать контракт с его менеджером Альбертом Гроссманом. Отношения Седжвик с Диланом закончились, когда она узнала, что Дилан тайно обручился с Сарой Лоундс. Очевидно, Седжвик узнала об этом от Уорхола во время ссоры в ресторане Gingerman в феврале 1966 году.
Согласно Полу Моррисси Седжвик сказала: «Они <(люди Дилана)> собираются снимать фильм, и я буду играть там с Бобби». Внезапно у неё началось «Бобби то, Бобби сё», и все поняли, что Эди без ума от него. Энди Уорхол, услышав в офисе своего адвоката, что Дилан уже в течение нескольких месяцев был тайно женат на Саре Лоундс, рискнул спросить: «Эди, ты знала, что Боб Дилан женат?» Она задрожала. Они поняли, что она действительно думала о серьёзных отношениях с Диланом.
За несколько недель до премьеры скандально известного фильма «Я соблазнила Энди Уорхола», названного газетой The Village Voice «Эди для чайников», а именно 29 декабря 2006 года компания «Вайнштейн» (Weinstein Company) и производители фильма взяли интервью у старшего брата Седжвик, Джонатана, который утверждал, что она «сделала аборт от (видимо) Боба Дилана».
Джонатан Седжвик, отставной проектировщик самолетов, вылетел из штата Айдахо в Нью-Йорк для того, чтобы встретиться со знаменитой актрисой, Сиенной Миллер , играющей его умершую сестру, и дать детальное восьмичасовое видеоинтервью о подразумеваемой связи между Эди и Диланом, которое дистрибьютор быстро обнародовал. Джонатан утверждал, что Эди сделала аборт вскоре после ужасного случая, когда «Эди была сильно травмирована в результате столкновения мотоцикла и попала в больницу. В результате несчастного случая, доктора отправили её в психиатрическую больницу, где она лечилась от наркотической зависимости». Однако не существует ни отчётов из больницы, ни семейных документов, которые могли бы подтвердить эту теорию. Тем не менее, брат Эди также утверждал, что «персонал больницы обнаружил, что она была беременна, но, боясь, что ребенок родится с увечьями из-за анорексии и наркотической зависимости, вынудил её сделать аборт».
у исполнилось бы 90 лет. На протяжении всей его карьеры его вдохновляло все искусственное и странное — в том числе, и женщины. Музами Энди Уорхола становились самые необыкновенные женщины 60-х, впрочем, что их сделало такими — природа или рука художника — остается открытым.
Эди Седжвик
Модель и актриса Эдит Минтерн, или Эди Седжвик родилась в очень известной американской семье в Санта-Барбаре, штат Калифорния. Она познакомилась с поп-арт художником в его арт-пространстве «Фабрика» в 1965 году, когда Эди было 22 года. Выпускница Кембриджского факультета искусств и автор картины с банками томатного супа стали друзьями в тот же день, а позже — главными героями андерграундной культуры Нью-Йорка 60-х.
Однажды неразлучную пару — Эди и Энди — спросили, что они думают о войне во Вьетнаме. Седжвик резко ответила: «Мы смотрим другой канал».
В 1965 году Уорхола и Седжвик пригласили на ток-шоу Мерва Гриффина. Тогда оказалось, что прославленный художник не может спокойно разговаривать с ведущими перед живой аудиторией, потому что он не привык к большому скоплению людей. Когда ему задавали вопрос, он шептал ответ на ухо своей музе, а она уже контактировала с остальными от лица Энди.
Богатая наследница стала ездить с Уорхолом на выставки по всему миру и снималась в его экспериментальном кино, которое превратило ее в суперзвезду и кумира девочек-подростков. Дружба Эди и Энди закончилась даже слишком тривиально для таких творческих людей, как они — из-за денег. Модель, которая к концу 1965-го уже не могла обходиться без наркотиков, открыто винила Уорхола в том, что он не доплачивает ей за съемки.
Уорхол обожал ее: свободный характер, уникальный стиль с ее черными трико, массивными серьгами и серебряной мальчишеской стрижкой, громкие романы с музыкантами и Бобом Ньювитом. Умерла она от передозировки в возрасте 28 лет.
Джаггер
Первая жена солиста Rolling Stones Мика Джаггера запомнилась как главная героиня вечеринок в легендарном нью-йоркском клубе Studio 54 в 70-х годах прошлого столетия. Когда ей исполнилось 32, и Бьянка решила остаться в истории клуба навсегда — весь вечер она передвигалась по заведению на белой лошади. Да, внутри клуба на лошади. Эта фотография и сегодня ассоциируется с эпохой вседозволенности, когда рок-звезды были молодыми, и умирали в основном от передозировки наркотическими веществами.
Уорхол даже принимал участие в воспитании Джейн, дочери Бьянки от брака с Миком. В 2012 году Джейн рассказала в одном из интервью, что в детстве она жила вместе с матерью в Нью-Йорке и в компании бездетных взрослых художников и дизайнеров чувствовала себя общим ребенком. «Ко мне было приковано много внимания, и многие люди передавали мне маленькие фрагменты своих знаний, что было довольно занимательно. Было мило быть талисманом и иметь таких наставников», — вспоминала Джейн Джаггер.
Когда в 1989 году свет увидела посмертная биография художника «Дневники Энди Уорхола», Бьянка пришла в ярость.
В книге она была изображена как наивная и пустая глупышка — бывшая миссис Джаггер даже подала на издательство в суд и выиграла моральную компенсацию, сумма возмещения не была названа до сих пор.
Редактор книги Пэт Хакетт позже рассказывала, что Энди действительно нравилась Бьянка, но иногда он считал ее глупой. По словам Пэт, прямолинейный Уорхол всегда говорил то, что думал, и Джаггер не раз слышала его нелестные комментарии относительно ее умственных способностей.
Несколько лет назад Джаггер стала борцом за права человека и успешно организовывает поездки различных благотворительных организаций в страны с низким уровнем жизни.
Вива
До того, как она стала «суперзвездой», молодую девушку строгого католического воспитания звали Дженет Сюзан Мэри Хоффман. В начале своей самостоятельно жизни Дженет хотела уйти в монастырь, а в итоге снялась в самом скандальном эротическом фильме «Грустное кино» культового Энди Уорхола.
Когда в 1968 году она впервые связалась с Энди, попросив дать ей роль в его новом фильме, он согласился при условии, что она будет сниматься топлесс. Для того чтобы не показывать всю грудь на большом экране, она решила заклеить соски скотчем. Так и началось их сотрудничество, совместные съемки и, конечно же, совместные вечеринки в «Фабрике». Во время одного из выходов Уорхол присвоил ей короткое и загадочное имя, под которым она известна до сих пор. Отныне в титрах ко всем лентам с ее участием появлялось простое Viva.
В тот же период вышло ее интервью с New York Magazine, в котором Вива сравнивала Энди с сатаной.
В 2017 году состоялся показ одного из фильмов Уорхола в рамках кинофестиваля Tribeca. Седая и закутанная в шаль пожилая женщина спросила у интервьюеров о том, хотят ли они что-то узнать, пока она не умерла, а дальше рассказала о том, каким был Уорхол на самом деле.
«Работать с Энди иногда было весело, — вспоминала Вива — он давал мне шанс сделать то, что я раньше боялась делать». Она также говорила о том, что Энди мог быть злым, натравливал актеров на площадке друг на друга и всегда создавал дистанцию между всеми, кто на него работал. Бывшая актриса даже сделала вывод о режиссерском таланте Уорхола, который снимал все свои фильмы без репетиций или сценария, поэтому весь съемочный процесс ее в основном сильно раздражал: «Фильмы были довольно скучными», — заключила актриса.
Эди Седжвик
Королева Манхэттена
Она огненной кометой пронеслась по небосклону Нью-Йорка, всегда богатому на яркие звезды. Почему ее полет был столь заметен и столь короток – одна из загадок Эди Седжвик, которых после ее смерти осталось множество. Кем была она – бедная богатая девочка, муза Энди Уорхола, королева Манхэттена, богиня нью-йоркских вечеринок? Она не обладала ни особой красотой, ни силой характера, ни выдающимися талантами – кроме одного: она имела привлекать к себе внимание, и все, кто встречал ее, уже не могли ее забыть…
Ее история начиналась как сказка: Эдит Минтерн Седжвик родилась 20 апреля 1943 года на роскошном ранчо своих родителей, принадлежавших к самой верхушке американского общества: среди ее предков было немало прославленных юристов, политиков, предпринимателей, и даже один из тех, кто подписал Декларацию независимости. У Френсиса Минтерна Седжвика и его жены Элис Делано Де Форест было все, о чем можно только мечтать, а с тех пор, как на их ранчо нашли нефть, еще больше: для своих восьми детей Седжвики даже организовали собственную школу и больницу, растя их в роскоши и неге золотой клетки вдали от реальной жизни.
Впрочем, родители Эди, помимо земли и славных предков, передали детям еще одно наследство: расшатанную психику. И Френсис, и Элис страдали психозами – так что паре в свое время даже настоятельно советовали не обзаводиться детьми. Двое из братьев Эди сошли с ума – да и сама она не была образцом нормальности: с детства девочка демонстрировала полное отсутствие инстинкта самосохранения и прочие странности. Она обожала носиться на лошади в грозу, никогда ничего не читала (хотя, по воспоминаниям, всегда носила с собой «Историю двух городов» Диккенса), ненавидела собственное тело и в девятнадцать лет попала в психиатрическую больницу с анорексией – в то время излишняя худоба была признаком не красоты, а болезни. Находясь в нью-йоркской клинике Бельвью, она умудрилась забеременеть неизвестно от кого и сделала аборт. Так началась взрослая жизнь Эди Седжвик.
Выписавшись из клиники, Эди по настоянию родителей отправилась в Гарвардский университет. Правда, время и силы она тратила не на учебу, а на тусовки: ее проводником в мир веселой жизни стал недавний выпускник Гарварда Чак Уэйн, завзятый тусовщик и завсегдатай нью-йоркских вечеринок, про которого говорили, что его заветной мечтой было прославиться за счет какой-нибудь знаменитости. Познакомившись с Эди, Чак понял, что нашел свой золотой билет: ее странное обаяние приманивало людей, как свеча – мотыльков.
Когда Эди исполнился двадцать один год, она получила право распоряжаться наследством, которое оставила ей бабушка: кроме денежной суммы, ей отошла огромная квартира на Парк-авеню. Эди немедленно бросила Гарвард и переехала в Нью-Йорк, где пустилась во все тяжкие: тратила огромные суммы на наряды из роскошных бутиков (легкомысленно и вызывающе комбинируя их с вещами, купленными на блошином рынке или оставленными в ее квартире нетрезвыми друзьями), выпивку, наркотики и бесконечные вечеринки. А после того, как она, сидя за рулем собственного «мерседеса» не совсем в трезвом уме, попала в аварию, Эди передвигалась по городу исключительно на лимузинах с шоферами. Верный Чак был рядом: не без его участия Эди быстро превратилась в одну из самых знаменитых богемных девчонок Нью-Йорка – хотя до истинной славы было еще далеко.
В январе 1965 года на вечеринке у одного из друзей Эди познакомилась с Энди Уорхолом – художником, режиссером, иконой поп-арта и великим тусовщиком, – который был немедленно очарован Эди. Ее необычное обаяние, свежесть и оригинальность произвели на него впечатление: уже весной Эди стала завсегдатаем знаменитой Фабрики – мастерской Уорхола, которая в то же время была местом самых шумных вечеринок, притоном, очагом культурной жизни и символом современного искусства. Серебристые стены Фабрики вмещали необыкновенное число сумасшедших, гениев, фриков и просто любопытных, которые пили, творили, принимали наркотики, молились, снимали кино или просто ходили по пятам за Энди, пытаясь раскрыть секрет его таланта.
Для начала Уорхол снял Эди в своем фильме «Винил» (хотя все роли там были мужские, Энди не мог упустить случая заманить Эди в кадр), затем еще в нескольких андеграундных лентах. Хотя ее роли были маленькими, Эди трудно было не заметить. Вскоре Уорхол уже не мог без нее обходиться: он всюду таскал Эди за собой, взахлеб рассказывая о том вдохновении, которое она дарит ему. «В ней была поразительная пустота и ранимость, которые делали ее отражением интимных фантазий любого, – позже вспоминал Уорхол. – Она могла быть всем, чем захотите, – девочкой, женщиной, умной, глупой, богатой, бедной – всем, чем угодно. Она была чудесным, прекрасным чистым листом».
Вернувшись из Парижа, куда он ездил вместе с Эди и Чаком на открытие своей выставки, Уорхол заявил, что хочет сделать из Эди королеву Фабрики. Он придумал ей образ «бедной богатой девочки» (как вариант – богатой бедняжки) и задумал снять целый цикл кинофильмов с Эди в главной роли: в первом таком фильме с говорящим названием «Бедная богатая девочка» зрители могли видеть, как Эди просыпается, курит, красится, одевается и рассказывает о себе. Этот фильм, целиком снятый в квартире Эди, должен был стать частью целого цикла – «Саги о Бедной богатой девочке», но по неясным причинам сага так и осталась незаконченной. Зато Эди снялась в знаменитой «Кухне», «Девочках из Челси» и десятке других картин. Фильмы Уорхола всегда были «вещью для своих» – их почти не демонстрировали за пределами Фабрики, но критики, всегда следившие за тем, что происходит в ее серебристых стенах, заметили Эди. Очень скоро ее имя уже знал весь Нью-Йорк.
Уже скоро о ней стали писать не только кинокритики, но и журналы мод: необычный стиль Эди был безусловно достоин того, чтобы его воспели все глянцевые журналы. Хрупкая фигурка, мини-платья от Betsey Johnson (и вечерние наряды от Кристобаля Баленсиаги), плотные черные колготки, туфли без каблука, огромные, до плеч, серьги, корокие светлые волосы (говорили, что и цвет, и прическу Эди заимствовала у Уорхола), густо подведенные глаза и рассеянный взгляд наркоманки – вот образ, который Эди Седжвик оставила на память о себе. Ее фотографии украсили страницы Vogue, Life и Harper’s Bazzar, редактор которого – легендарная Диана Вриланд – обожала Эди Седжвик, воспевая ее дивную кожу, смелый стиль и обаяние. Между тем Эди настолько не любила собственное лицо, что ее макияж занимал не один час: она безжалостно рисовала себя заново, зато потом весь мир был готов упасть к ее ногам. Тысячи девушек по всему Нью-Йорку (а позже и по всему миру) подражали ее манере одеваться, стричься, беззаботно смеяться, курить, не переставая и идти по жизни, не задумываясь о завтрашнем дне.
Конечно, феномен Эди Седжвик не исчерпывался ее уникальным внешним видом, немалым состоянием или умением смешивать кокаин с виски. Она была необыкновенно обаятельна, и рядом с нею каждый чувствовал себя причастным к какой-то великой тайне. Боб Ньювирт, один из ее любовников, признавался: «Эди была фантастической. Она всегда была фантастической». Кто-то из ее приятелей по Фабрике говорил об Эди: «Она была светом, вдыхала в окружающих ее людей жизнь», другой вспоминал о ее сияющей улыбке: «Она улыбалась всегда, но каждому, кто говорил с нею, казалось, что все ее сияние предназначается только ему».
Эди и Энди представляли собой живую икону поп-арта, воплощение культуры шестидесятых годов. Одинаково одетые и причесанные, с созвучными именами и одинаковым сумасшествием в глазах, признанные король и королева Манхэттена – они правили Нью-Йорком, а значит, и всем миром. Эди даже называла себя миссис Уорхол – хотя никто до сих пор не знает, насколько глубоко зашла их телесная любовь, всем было понятно, что их души слились воедино.
Благодаря Энди Уорхолу, гению рекламы и про-моушена, всего за несколько месяцев Эди Седжвик превратилась из простой богатой наследницы без особых талантов и стремлений в идола поколения. Подопечная Уорхолу группа The Velvet Underground посвятила Эди песню Femme Fatale, и десятки независимых нью-йоркских поэтов и художников поспешили восславить образ Эди. Ей прочили блестящее будущее – если она, конечно, перестанет быть «придатком Уорхола» и начнет самостоятельную карьеру.
Ей говорили, что Уорхол ворует идеи и выдает их за свои, что он использует друзей, а потом бросает, что он сводит людей с ума. Ей рассказывали, что он тратит ее деньги на наркотики, вечеринки и содержание Фабрики. Ей обещали блестящую карьеру модели, певицы и актрисы, но она до последнего не хотела покидать Фабрику и Энди. Но к концу 1965 года отношения Эди и Уорхола заметно ухудшились: их расшатанное наркотиками сознание уже с трудом выносило общую реальность. Она попросила не показывать фильмы с ее участием и даже убрать ее сцены из нескольких картин, в том числе из «Девушек из Челси» – некоторые сцены пересняли с участием Нико, солистки The Velvet Underground, а там, где переснять не удалось, на лицо Эди наложили яркие световые пятна.
В конце концов Эди подписала контракт на запись альбома с Альбертом Гроссманом, менеджером Боба Дилана. С Диланом Эди познакомилась еще в декабре 1964 года – и по мере того, как она отдалялась от Уорхола, их роман разгорался все ярче. Именно она, как считается, вдохновила Дилана на альбом Blonde on Blonde, а знаменитые песни Just Like a Woman и
Leopard-Skin Pill-Box Hat были написаны о ней и для нее. В начале 1966 года Эди, поверив в обещания Дилана сделать из нее звезду, наконец решилась уйти с Фабрики: как она объяснила Уорхолу при последней встрече в ресторане Gingerman, Дилан собирался сниматься в фильме, вторую главную роль в котором предложили ей. Решение порвать с Уорхолом далось ей нелегко – и только потому, что она, по словам знакомых, была полностью очарована Диланом и собиралась строить с ним совместную жизнь. Вот только Дилан почему-то забыл ей сказать, что уже несколько месяцев женат на своей давней подруге Саре Лоундс: эту новость Эди узнала от Уорхола. С тех пор она больше не желала иметь ничего общего ни с Энди, ни с Диланом. Хотя Джордан Седжвик, брат Эди, утверждает, что она сделала от Дилана аборт, многие ее друзья считают, что между ними не было ничего серьезнее пустых обещаний – правда, для полуразрушеного сознания Эди этого было достаточно. Как говорил друг и соратник Уорхола Джерард Маланга, «Это было знаменательное событие. Эди исчезла. Это был конец. Она никогда не возвращалась».
Злые языки предсказывали, что с этого момента Фабрика, лишившись денег Седжвиков, пойдет ко дну, а громкой славе Уорхола придет конец. Однако это оказалось началом конца самой Эди. Многие обвиняли в ее падении Уорхола, но он не был роковым гением ее судьбы: лишь верхней точкой мертвой петли, в которую Эди превратила свою жизнь. Сам он очень тяжело пережил ее уход – который счел предательством.
Энди Уорхоп и Эди Седжвик
Уйдя с Фабрики, Эди некоторое время пыталась сделать карьеру модели, пробовала сниматься в кино, но все неудачно: она уже так плотно сидела на наркотиках, что они полностью заменили ей реальность. Деньги, доставшиеся ей от бабушки, почти кончились, родители отказывались содержать блудную дочь, и Эди жила тем, что продавала имевшийся в ее квартире антиквариат, а когда он закончился, просила деньги у знакомых. Несколько раз она засыпала с непотушенной сигаретой в руке – и в конце концов сожгла собственный дом, а сама попала больницу с обширными ожогами.
Выйдя из ожогового отделения со шрамами на спине и руках, Эди поселилась с отеле «Челси» вместе со своим любовником Бобом Ньювиртом – Боб, лучший друг и правая рука Дилана, пригрел ее после разрыва с музыкантом. От Ньювирта она, как говорили, зависела как от наркотиков: то ли из-за признательности за его понимание, то ли потому, что он был единственным, кто остался рядом с нею. Она признавалась: «Он сводил меня с ума. Я была чем-то вроде его сексуальной рабыни. Я могла заниматься с ним любовью сорок восемь часов, сорок восемь часов, сорок восемь часов, не становясь усталой. Но в ту минуту, когда он оставлял меня в покое, я чувствовала себя настолько пустой и потерянной, что начинала совать в рот таблетки».
На рождество 1966 года она навестила семью: к Седжвикам явилась истощенная, измученная Эди, с безумным макияжем на бледном осунувшемся лице и с полной сумкой таблеток, плохо понимающая, что вокруг происходит. Брат Джордан вспоминал, что она была «похожа на нарисованную куклу»: неудивительно, что семья немедленно отправила ее в клинику. Выйдя оттуда через пару месяцев, Эди вернулась в отель «Челси» и снова продолжила принимать наркотики. Ее оставил даже Ньювирт, уставший от ее непредсказуемого поведения и постоянных загулов. Оставшись одна, Эди спала с кем попало за дозу кокаина, иногда являлась на Фабрике клянчить деньги (Уорхол всячески избегал встреч с нею) и несколько раз оказывалась в больницах – то с ожогами от непотушенных сигарет, то с приступами наркотического психоза.
После очередного приступа Эди испугалась: все ее друзья были на вершине жизни, и только она, их любимица и вдохновительница, скатилась до самого дна. Она – в который раз – решила начать жить заново. Эди даже разыскала Чака Уэйна, который в то время пытался стать кинорежиссером. Он немедленно загорелся идеей снять фильм с Эди – как планировалось, в фильме она, в лучших традициях Уорхол а, должна была играть саму себя, без стеснения рассказывая на камеру о своей жизни. Съемки картины Ciao! Manhattan начались в апреле 1967 года: однако наркотики, которые все таскали на площадку, быстро превратили съемочный процесс в бардак. Эди снова попала в больницу.
В этот раз ей было совсем плохо: сделанные в лечебнице тесты показали, что кровь не достигает некоторых участков мозга. Она еле могла ходить, с трудом разговаривала, плохо понимала, где она и что с ней. Два года она кочевала по больницам, между приступами снимаясь в Ciao! Manhattan, который каким-то чудом удалось все же закончить. В одной из клиник она нашла новую любовь – пациента той же клиники Майкла Поста, за которого в июне 1971 года вышла замуж.
Молодые поселились в Санта-Барбаре. Для Эди замужество стало еще одним поводом начать новую жизнь: она завязала с наркотиками, бросила пить и вела – насколько могла – образ жизни добропорядочной домохозяйки. Она держалась до октября, когда ей выписали обезболивающие: ее организм был настолько разрушен наркотиками, что она терпела постоянную боль. Эди принимала таблетки пачками, часто запивая их виски – так проходил последний раунд ее борьбы с собственным телом.
В ночь на 15 ноября 1971 года Эди во всем прежнем блеске явилась на модный показ в музее Санта-Барбары: она была по-прежнему ослепительна, но несколько дезориентирована – вспоминают, что она постоянно путала людей и все время искала кого-то в толпе. В конце концов один из гостей обозвал ее наркоманкой: разгорелся такой скандал, что Эди была вынуждена уехать. Дома она приняла выписанные ей таблетки – и утром Майкл Пост обнаружил остывшее тело. Ей было всего двадцать восемь лет.
Боб Дилан
Эди Седжвик и Боб Ньювирт
По заключению коронера, смерть наступила от передозировки барбитуратов, смешанных с алкоголем. Было это случайностью или самоубийством, так и осталось неизвестным.
Эди Седжвик похоронена на маленьком кладбище Оак Хилл в Балларде, штат Калифорния, в простой могиле. На могильном камне написано: «Эдит Седжвик Пост – супруга Майкла Бретта Поста, 1943–1971». Никто не приходит туда, чтобы навестить ее – бывшую королеву Манхэттена, богиню Нью-Йорка, музу шестидесятых…
Возможно, ее сказка была с несчастливым концом. Может быть, она потеряла себя в череде бесконечных вечеринок, отдав себя по кусочкам всем, кто преклонялся перед нею. Вероятно, она достигла очень немногого – но она навсегда останется в истории как Бедная богатая девочка с Фабрики, осветившая собой мир…
Мне очень нравится внешность Эди Седжвик, ее образы из 1960 годов актуальны и сегодня. Далеко не все могут самостоятельно придумывать удачные гармоничные образы, даже дизайнеры обращаются к культурному и историческому наследию, где ищут идеи и источники вдохновения для создания новых коллекций. Нам тоже нужна муза, например, Эди Седжвик. Сегодня мы посмотрим ее фото и немного вспомним жизнь…
Эди Седжвик (Edith Minturn «Edie» Sedgwick), если читать Википедию, была актрисой. Но вряд ли фильмы с ее участием кто-то знает. Богатая избалованная девушка без серьезного образования и каких-то карьерных достижений. Умерла от регулярного употребления наркотиков и алкоголя в 28 лет. Тогда почему - спустя много лет после ее смерти - она остается иконой стиля? Она была музой Энди Уорхола, который говорил о ней: «Она была рассеяна и беззащитна, это делало ее отражением тайных фантазией каждого. Она могла быть кем угодно - маленькой девочкой, женщиной, умной, глупой, богатой, бедной. Прекрасная-прекрасная пустышка». В статусе музы гения она продержалась год, за который достигла невероятной популярности и запомнилась навсегда.
Эди была из богатой, почти , но с другой стороны она испытывала сильное давление отца. В детстве и ранней юности Эди совсем не была избалованной, напротив, от нее требовали многое. Только все требования оказались бесполезны, Эди не хотела учиться, не хотела делать бизнес и вообще работать.
Девочка хотела яркой беззаботной жизни, но она реально страдала и мучилась переживаниями. А когда познакомилась с наркотиками, алкоголем и сигаретами она одновременно погрузилась в океан удовольствия и страдания. Эди Седжвик употребляла кокаин, героин и ЛСД, эти вещества дарят удовольствия, расширяют сознание, но очень быстро разрушают психику и жизнь.
Посему, Эди очень рано стала испытывать проблемы со здоровьем, в том числе с духовным. Девочка отправилась в психиатрическую лечебницу, пыталась бросить все свои зависимости и у нее это получилось. Эди отказалась от наркотиков и алкоголя, но ей выписали обезболивающее средство, которое спровоцировало к последнему срыву. В общем, ее жизнь одновременно наполнена красотой и страданием. Мы возьмем только красоту стиля, а страдание останется с Эди навсегда, и тут ее можно только пожалеть.
Бывает в чертах некоторых людей двусмысленность, которую трудно передать словами. Привлекательно ли анорексичное телосложение? На подиуме - да, в жизни – очень редко. Красива ли избыточность лица: густые брови, пухлые губы, большие глаза? В одни моменты лицо кажется нежным и кукольным, а в другие - грубым и неженственным. Эди признавалась, что полюбила свою внешность только после 20 лет.
Она не боялась быть экстравагантной. Она постриглась по моде 1960-х (похожие стрижки можно увидеть у Твигги, Джин Сиберг в фильме "На последнем дыхании" (1960), Одри Хэпберн в фильме "Дождись темноты" (1967). Она могла из баллончика, наклеить накладные ресницы, надеть майку и трико под норковую шубу. Ее отличительная черта - густой и небрежный макияж глаз, который она иногда не смывала днями, нанося сверху новый и новый слой.
Как повторить образы Эди
Вряд ли стоит злоупотреблять леопардовым принтом или миксовать кружевные брюки и меховую накидку, но есть комбинации, которые создают необычность и шарм:
1. Плотные черные трико, леггинсы или колготки, которые надеваются под любую одежду.
2. Юбки, джинсовые шорты, трапециевидные платья, шелковые блузки.
3. Тяжелые длинные серьги, оттеняющие простоту майки.
4. Хлопчатобумажное черное боди, которое комбинируется со всем.
5. Футболки без рукавов с вырезом "лодочка" (а если повезет такую найти, то с принтом в полоску).
6. Балетки и обувь на невысоком каблуке.
7. Любая шляпа (вот тут можно использовать леопардовый принт) или кепка.
Примерно четверть фотографий Эди доносят до нас образ с сигаретой и разными напитками. Все было так весло, но слишком быстро закончилось. Эди Седжвик была музой Энди Уорхола, возможно именно это ее сгубило, а может, виноват отец, который был излишне строг с девочкой. Хотя, скорее всего, виновата свобода . Юность и молодость Эди пришлась на 60-е годы, когда активно разрушались традиционные ценности, и создавалась новая реальность. Некоторым свобода идет на пользу, но только не Эди Седжвик. Ее можно назвать жертвой свободы.
